В комнате было сыро. Безумно сыро. Даже нет, слово сыро здесь не уместно, казалось, все пропитано водой насквозь, состоит из нее, хотя на вид это была обычная комната, залитая солнечным светом из открытого окна. Ветер мягко трепал занавески, слышались обычные звуки уходящего лета. Все было как всегда, кроме одного, ощущения воды. Казалось если взять лист бумаги со стола с него потечет струя воды, кристально чистой, холодной воды.

Я взял лист, абсолютно сухой. Ощущение влаги моментом пропало, все стало на свои места. Скомкав лист я бросил его в угол. Странно все это, очень странно, такого странного ощущения я еще не испытывал...

Я открыл дверь и вышел в коридор, время уже было позднее, в здании почти никого не было, люди уже разошлись по домам. На улице стояли последние теплые деньки перед дождливой осенью. Я взглянул за окно, и остолбенел на миг: лежал снег... Тонким слоем на крышах и тротуарах лежал серый снег. «Почудилось» — подумал я. На лестничной клетке я уже специально взглянул в окно. Снег лежал. Но уже не такой реальный, наоборот, блеклый и иллюзорный. Бегом спустившись по лестнице я вышел на улицу, струя холодного, пронизывающего ветра ударила мне в лицо. Снега не было совсем. Еще один порыв ветра. Все. Все как было раньше, тихий вечер в маленьком уютном городке. Лето близилось к концу.

Как раз к остановке подьехал автобус, в это время cесть на него было тяжелее, нежели днем, перебежав дорогу я залетел в автобус и, протолкавшись между пассажирами, сел на свободное место. Мы тронулись.

Мысли о снеге не покидали меня: «наверное это неспроста? такое же просто так не бывает? И ветер, такого ветра не бывает летом». На момент стало жутко холодно и неуютно. Что же со мной творится? После хорошего трудового дня на душе стало пусто и холодно.

Темнело. Дождь шел уже третий день, казалось ему никогда не будет конца. Он шел медленно и лениво, совершенно безразлично ко всем людям и вообще ко всему что происходило под ним, он просто шел...

Я лежал на кровати и читал книгу. Звуки дождя окончательно успокоили меня, а книга отвлекла внимание, не было уже ни горечи, ни обиды, ни ярости. Я перевел взгляд со страницы за окно. Солнце садилось за тучами, заставляя светится их в мягким оранжевым светом. Казалось, все источает этот cвет. А дождь все шел. Лето сдало свои владения осени, и она распоряжалась теперь как счиатала нужным. Начинался октябрь. Тяжело вздохнув я отвернулся к стене. Отложил книгу, закрыл глаза и полежал в таком состоянии несколько минут. Тысячи образов проносились в моем воображении, много было радости, много было пережито, но все кончено, время ушло и его не вернуть. Еще раз вздохнув я встал с кровати, одел плащ и вышел в дождь. Равнодушный дождь...

Холодно. Зима уже была в самом разгаре. Снег медленно падал на землю. Подсвеченые фонарями большие снежинки кружась оседали на асфальт. Земля не принимала их, и дотрагиваясь до нее они моментально таяли. На окраине города было безумно тихо. Лишь вдали слышался гул городских дорог. Дышалось легко. Снег оставался на волосах и футболке. Босые ноги беззвучно касались асфальта. Я уже почти не чувствовал их. Кончики пальцев рук тоже начали неметь.

«Сколько же времени я так блуждаю по незнакомому городу?»

Даже появись у меня желание вернуться домой, я б не отыскал дороги. Слезы все текли из глаз, превращаясь в тонкую корочку льда на лице. Я оглянулся назад. Снег все падал, так же медленно и беззвучно. Вздохнув полной грудью я продолжил свой путь вникуда...

Глаза, опущенные вниз, ничего почти не видели. Хотя я и не хотел видеть. Я просто брел вперед. Брел и думал: «Зима пришла. Зима».

Правильно говорят — нет плохой погоды. Все ее виды подходят к какому-то конкретному настроению, состоянию души. И состояния эти зачастую меняются по образу смены сезонов. После жаркого лета, полного эмоций и света, наступает осень. Странный переменчивый сезон где солнце сменяется дождем, краски опадающей листвы, подведение итогов, подготовка к сну. И, наконец, зима, холодная и равнодушная, одинокая. И в зиме люди видят красоту. А после зимы бывает весна, начало следующего лета. Я остановился. Еще не тот возраст когда приходит последняя зима. Весна наступит, обязательно наступит, надо только дождатся ее. Верить в нее и ждать. И она наступит, прийдет в сердце и душу...

Рывком развернувшися я побежал обратно.

Они этого ждали долго, прошло немало времени с момента их последней встречи. Образы с той встречи живут по сей день, но одних образов недостаточно. Нужно видеть взгляд, чувствовать дыхание друг друга — этого ничто не сможет заменить. Звук, передающийся по телефонным проводам, не возможно сравнить с тишиной наедине, фотография не в силах дать то, что переживаешь, находясь рядом, но не видя друг друга.

И вот расстояния оставалось всё меньше. Меньше и меньше. Меньше суток, и будет она, жажданная встреча, встреча, размышлениями о которой только и были в мыслях последнее время. Много чего произошло за это время, многое изменилось, многое исчезло, но осталось то, что двигало вперед и вперед.

После стремительного продвижения, расстояние прекратило уменьшатся. Нет, силы не закончились и мечта не исчезла. Ни горы, ни море, ничто не может остановить так, как условность. Человек сильнее чем горы и море. Он пройдет через поля, леса, но остановится перед другим человеком, который занимается тем, чтобы не давать пройти, и не понять ему причины, той силы, которая движет к ней. А и поняв, не сможет преступить себя, и, что самое главное — не захочет, даже не подумает об этом.

Дорога вперед была закрыта. Все двери закрыты. Оставалось лишь ждать. Ждать неизвестно чего. Может, завтра повезет, и найдется та дверь, которая пропустит его закроет глаза на мелкие проблемы, проблемы, которые не могут сравниться с тем, что он испытывает сейчас. Ожидание... Ожидание и надежда — всё что грело его, в холодном чужом городе, из которого было две дороги, но лишь одна отрыта — дорога назад.

Он был предупрежден. Но предупреждение прошло мимо его внимания: совсем другим были заняты его мысли. Но теперь это отобрало у него то, к чему он стремился, чем жил. Невидимая преграда, условная граница, несуществующая, и вместе с тем такая непреодолимая. За ней его ждут, ждет и он, ожидание переходит в вечность.

Переждать ночь. Будет рассвет. Рассвет даст последний шанс: либо поражение — и время разлуки затянется еще на долго вперед; либо победу, последний рывок, и награда: все мысли материализуются, все силы восстановятся; чувства захлеснут сердце; и он увидет ее.

Так случилось, что впервые в больницу я попал на двадцатом году своей жизни. Нет, конечно же я бывал тут и раньше, но именно на стационарном лечении был впервые. Хотя слово «лечение» здесь неуместно, это было скорее стационарное отбывание, или стационарная пустая трата времени. Никаких процедур не проводилось, точно такой же эффект можно было бы запросто достигнуть дома.

Зайдя в больницу сегодня, я знал что проведу в ней долго, час пик, людей много, быстро отделаться вряд ли выйдет, но то, что останусь здесь как миннимум на ближайшие несколько суток я предвидеть никак не мог. Решением врача было стационарное наблюдение и лечение меня. Медсестра услужливо показала мне мою палату — палата нумер восемь.

—- Когда можно заселяться? Сколько у меня есть времени на сбор вещей? — спросил я у нее.

— Ты уже заселен, тебе не следует выходить отсюда. О вещах позаботятся твои родители.

Я обреченно сел на койку. Моё состояние позволяло мне заниматься любыми делами, всё что беспокоило -- глухая боль в горове, да нечастые покалывания в области, симетриччной нахождению сердца. Такие мелочи не могли меня вывести из колеи, зато с легкостью смогла бюрократия, и вместо ожидаемой справки я получил замечательную койку возле окна и папку со справками, направлениями и разнообразными анализами. Вещей со мной не было никаких, за исключением небольшой шишки пихты и нескольких медных монет в кармане. Одежда тоже была нехитрая — простая белая футболка и шорты до колена. В палате находилось еще несколько коек, но все они были пусты. В окне, выходящим в больничный дворик, смотреть было решительно не начто — лишь дерево и ворота. В этом месте мне предстояло оставаться наедине с собой и своими мыслями на протяжении всего ближнего будущего. Только вот сколько этого ближнего будущего уйдет? Задаваясь этим вопросом я вышел в коридор и подошел к медсестре. Она посмотрела на меня в ожидании вопроса.

— Сколько я проведу здесь?

— До тех пор, пока тебе не станет лучше, — ответила медсестра, возвращаясь к своим бумагам, и добавила — по мнению врача.

Часовая стрелка больничных часов, перевалив через середину медленно опускалась вниз. То, что происходило вокруг явно выбивалось далеко за рамки моих планов. И опциональное посещенее больницы лишили меня обычной жизни на неизвестный промежуток времени.

Я лег на кровать. Напрягши пресс я почувствовал укол справа, чуть ниже груди. «Возможно перелом ребра» — так сказал врач. Сердце мерно перегоняло кровь по жилам, глухая головная боль не давала задуматься ни о чём более менее сложном. Я закрыл глаза. Больничная тишина, лишь изредка голоса вдали, и еще реже звон каких-то металических предметов. Сознание медленно уступило место

Когда я проснулся, солнце было уже совсем низко и заполняло палату желтым светом. Вокруг не изменилось решительным счетом ничего. Понимание того, что перемен не будет на протяжении всего моего отбытия здесь медленно медленно обретало форму.

Далi буде...

За окном был густой туман. Настолько густой, что соседние здания едва проглядывались, неба не было видно вообще. Осень подходила к концу. Земля была усыпана опавшими листьями: красными и желтыми. Деревья стояли замерев. Ни малейшего движения. Все засыпало, готовилось к долгой зиме.

Город закончился, оставив с собой дома и деревья, вокруг были пустые поля. Хотя это нельзя было утверждать с полной уверенностью, самого поля видно не было, оно было залито туманом как водой, туман стелился над самой землей, рождая ощущени призрачного серого океана.

Мост только усилил эти впечатления. На его середине родилось еще одно интересное чувство: бесконечный мост, ведущий из ниоткуда в никуда, серый океан со всех сторон и не менее серое небо. И ты один движешся один по заранее подготовленной дороге, не зная что вокруг, не зная куда, забывая что было позади.